«ТРУДОВАЯ АРМИЯ», «ТРУДАРМИЯ», 1) воинские формирования, осуществлявшие в 1920-1922 гг. различные работы, не связанные с ведением бое­вых действий; 2) принятое название военизированных формирований (рабочие отряды, колонны, бригады), которые существовали в 1941–1946 гг. и комплектовались, прежде всего, представителями проживавших в СССР народов, этнически родственных населению воюющих с Советским Союзом стран: немцев, финнов, румын, венгров и болгар. «Трудармия» сочетала элементы военной организации (мобилизация через военкоматы, единоначалие, однообразная структура подразделений, наличие воинского внутреннего распорядка), производственной сферы (работа на производстве, нормы выработки, оплата труда) и заключения (наличие охраняемой «зоны», административный режим содержания, нормы снабжения ГУЛАГа НКВД).

Формирование «Трудармии» началось с мобилизации на «трудовой фронт» советских немцев осенью 1941 г. (первые мобилизации представителей других народов прошли в конце 1942). По мнению советского руководства, создание «Трудармии» должно было ликвидировать социальную напряженность в среде проживавших в режиме спецпоселения немцев и пополнить контингент системы принудительного трудового использования.

Первый этап формирования «Трудармии» начался с создания рабочих военизированных формирований из советских немцев в соответствии с закрытым постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 августа 1941 г. «О немцах, проживающих на территории Украинской ССР». Согласно ему, следовало осуществить на территории УССР трудовую мобилизацию немцев мужского пола в возрасте от 16 до 60 лет. Из-за стремительного про­движения германских войск это постановление было реализовано в ограниченном объеме: мобилизовано 18,6 тыс. чел., из них сформированы 13 строительных батальонов. Одновременно с сентября 1941 г. военнослужащие немецкой национальности стали отзывать из Красной Армии и формировать из них строительные батальоны. 10 ноября 1941 г. Государственный комитет обороны СССР (ГКО) издал постановление о мобилизации немцев в строи тельные отряды и о создании 25 рабочих колонн. Все эти формирования были направлены на Богословлаг НКВД (сформирован специально для мобилизованных немцев), Ивдельлаг НКВД, «Пятый разъезд» – Кимперсайлаг НКВД (в апреле 1942 вошел в состав Актюбинлага НКВД) и Соликамбумстрой НКВД. В конце сентября 1941 г. первые батальоны приступили к работе.

Вскоре по решению ГКО строительные батальоны были расформированы, их военнослужащие получили статус строительных рабочих и объединены в рабочие колонны по 1 тыс. чел. в каждой. Несколько колонн составляли рабочий отряд. В ноябре 1941 г. рабочие колонны вновь переведены на казарменное положение, на них распространено действие воинских уставов. В это же время часть рабочих отрядов передана другим народным комиссариатам – по строительству, лесной промышленности, целлюлозно-бумажной промышленности и др. Они подчинялись руководству этих наркоматов, надзор за ними осуществляли местные органы НКВД. Административный режим содержания этих формирований был менее строгим, чем тех отрядов, которые были приписаны к НКВД. К 1 января 1942 г. на строительстве и в лагерях НКВД работало 20,8 тыс. мобилизованных немцев. Еще несколько тысяч немцев трудилось в рабочих отрядах других наркоматов.

Начало второму этапу (январь – октябрь 1942) положило секретное постановление ГКО № 1123 от 10 января 1942 г. «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет». В срок до 30 января 1942 г. мобилизации в «Трудармию» на все время войны подлежали депортированные из европейской части СССР и годные к физическому труду немцы мужского пола численностью 120 тыс. чел. Постановление предписывало передать в распоряжение НКВД 45 тыс. чел. для лесозаготовок, 35 тыс. чел. для строительства Бакальского и Богословского заводов на Урале, а также наркомату путей сообщения – 40 тыс. чел. для строительства железных дорог (Сталинск – Абакан, Магнитогорск – Сара, Сталинск – Барнаул, Акмолинск – Карталы, Акмолинск – Павлодар, Сосьва – Алапаевск, Орск – Кандагач). Для уклонившихся от призыва предусматривалась уголовная ответственность с применением «к наиболее злостным» нарушителям высшей меры наказания. Приказом № 0083 наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии от 12 января 1942 г. «Об организации отрядов из мобилизованных немцев при лагерях НКВД СССР» мобилизованные, которые должны были поступить в распоряжение наркомата, распределялись по лагерям следующим образом: Бакаллаг НКВД (сформирован специально для мобилизованных немцев) – 30 тыс. чел.; Ивдельлаг НКВД и Севураллаг НКВД – по 12 тыс.; Вятлаг НКВД – 7 тыс.; Богословлаг НКВД, Краслаг НКВД и Усольлаг НКВД – по 5 тыс.; Усть-Вымлаг НКВД – 4 тыс. чел.

Перевозка мобилизованных к местам работ должна была быть закончена к 10 февраля. Все мобилизованные были обязаны явиться на сборные пункты наркомата обороны в исправной зимней одежде, с запасом белья, постельными принадлежностями, кружкой, ложкой и 10-дневным запасом продовольствия. Многие из этих требований были трудновыполнимыми, т. к. в результате переселения немцы лишились своего имущества, а многие из них не успели устроиться на работу. Цель мобилизации не была объявлена. О ходе мобилизации можно судить на примере Новосибирской области, которая должна была отмобилизовать в рабочие колонны 15,3 тыс. депортированных немцев. Повестками в военкоматы для прохождения медкомиссии были вызваны 16 748 чел., явилось 16 120 чел., мобилизовано и отправлено 10 986 чел., т. е. наряд оказался невыполненным на 4314 чел. От мобилизации были освобождены лица с высшим образованием, лица, получившие ранее освобождение от мобилизации как ценные специалисты в сельском хозяйстве, угольной и лесной промышленности, а также 2389 чел. больных и не имевших теплой одежды. Не явилось по повесткам 628 чел. В ходе мобилизации были привлечены к уголовной ответственности за уклонение от призыва 12 чел., за «антисоветскую агитацию» – 11 чел. В других краях и областях мобилизация проходила сходным образом, поэтому в «Трудармию» было призвано около 93 тыс. чел. (77,5% от плана), из них наркомату путей сообщения переданы 25 тыс. чел. (в октябре 1942 переданы НКВД), остальных получил НКВД. В связи с тем, что постановление ГКО № 1123 не было выполнено в полном объеме, а потребность военной экономики в рабочей силе возрастала, были мобилизованы и те советские немцы мужского пола, которые не подверглись депортации (секретное постановление ГКО № 1281 от 14 февраля 1942 г. «О мобилизации немцев-мужчин призывного возраста от 17 до 50 лет, постоянно проживающих в областях, краях, автономных и союзных республиках»).

Вторая массовая мобилизация немцев была подготовлена более тщательно. Подготовительная работа райвоенкоматов (оповещение, медицинское освидетельствование и зачисление в рабочие колонны) проводилась до 10 марта 1942 года. С 10 по 15 марта должно было пройти формирование рабочих отрядов и колонн, после чего они отправлялись к местам своего назначения. На этот раз мобилизуемые были оповещены о том, что они призываются в рабочие колонны и будут направлены на различные работы (а не в действующую армию). Уклонявшиеся от мобилизации подвергались аресту и заключению в исправительно-трудовые лагеря.

Состав вещей, которые должны были иметь мобилизованные, оставался прежним; поскольку немцы, подлежавшие мобилизации на этот раз, не подверглись депортации, они были лучше обеспечены одеждой и продовольствием, чем первые мобилизованные. Решение об освобождении от мобилизации каких-либо специалистов теперь принималось в индиви­дуальном порядке, и только при крайней необходимости, начальником местного управления НКВД совместно с военным комиссаром. Каждые республика, область и край, где проходила мобилизация, направляли в центральный аппарат НКВД списки освобожденных от мобилизации с указанием причин освобождения. Всего в ходе второго массового призыва немцев в «Трудармию» мобилизовано около 40,9 тыс. чел. В марте-апреле 1942 они были распределены следующим образом. Из Куйбышевской, Пензенской, Рязанской, Тамбовской, Чкаловской и Ярославской областей, а также Марийской, Мордовской, Татарской, Удмуртской и Чувашской ав­тономных республик мобилизованные немцы численностью 20 тыс. чел. были направлены в специально созданный Волжский исправительно-трудовой лагерь – Волжлаг НКВД, который осуществлял строительство железной дороги Свияжск – Ульяновск.

Мобилизованные в Казахской, Киргизской, Таджикской, Туркменской и Узбекской республиках, Башкирской АССР и Челябинской области были заняты на строительстве Южно-Уральской железной дороги, первоначально сосредоточивались на станции Челябинск. Немцы из Коми АССР, Архангельской, Вологодской, Ивановской и Кировской областей должны были работать в лесотранспортных хозяйствах Севжелдорлага НКВД, первоначально сосредоточивались на станции Котлас. Мобилизованные из Молотовской и Свердловской областей оказались в Тагиллаге НКВД, Вятлаге НКВД. Краслаг НКВД принял немцев из Бурят-Монгольской АССР, Иркутской и Читинской областей. На Умальтстрой, на станцию Ургал Дальневосточной железной дороги попали немцы из Хабаровского и Приморского краев. В июне 1942 г. постановлением ГКО прове­дена дополнительная мобилизация еще около 4,5 тыс. человек немцев в рабочую колонну Волжлага НКВД на строительство железной дороги Свияжск-Ульяновск.

На третьем этапе (октябрь 1942 – декабрь 1943) проведена крупнейшая мобилизация советских немцев (секретное постановление ГКО № 2383 от 7 октября 1942 г. «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР»). Впервые ей подлежали женщины (в возрасте от 16 до 45 лет, кроме беременных и имевших детей до трехлетнего возраста); для мужчин увеличено число призывных возрастов (от 15 до 55 лет). Постановление предусматривало, что оставшиеся без родителей дети трех лет и старше должны передаваться родственникам или немецким колхозам на воспитание. Мобилизация проведена в течение месяца, всего призвано 123,5 тыс. чел. (70,8 тыс. мужчин и 52,7 тыс. женщин). Мужчины, в основном подростки и пожилые люди, направлялись на предприятия трестов «Челябинскуголь», «Карагандауголь», «Богословскуголь», «Чкаловскуголь» наркомата угольной промышленности. Всего на шахты планировалось направить 20,5 тыс. чел. На предприятия наркомата нефтяной промышленности (крупные нефтекомбинаты, заводы нефтяного машиностроения) мобилизовано 45,6 тыс. женщин и 5 тыс. мужчин. Оставшиеся трудармейцы переданы другим ведомствам.

В ходе третьей массовой мобилизации советских немцев военкоматы столкнулись с «дефицитом рабочего контингента», т. к. дееспособная часть нем. населения была практически исчерпана прежними наборами. И все же на основе постановлений ГКО № 3095 от 26 апреля, № 3857 от 2 августа и № 3960 от 19 августа 1943 г. в «Трудармию» призвано еще свыше 30 тыс. немцев, в основном женщин. Впоследствии среди призванных обнаружены люди, имевшие серьезные заболевания, инвалиды 2-й и 3-й групп, беременные женщины, подростки 14 лет и люди старше 55 лет. Как и ранее, мобилизованных направляли на объекты ГУЛАГа НКВД, в гражданские ведомства на добычу угля, нефти, золота, редких металлов, в лесную и целлюлозно-бумажную промышленность, на ремонт дорог и т. п. В апреле 1943 мобилизованные в «Трудармию» немцы появились в Алтайлаге НКВД.

На четвертом этапе (январь 1944 – январь 1946) масштабных мобилизаций не проводилось. Пополнение рабочих колонн шло в основном за счет немцев – советских граждан, «обнаруженных» на освобожденных от германской оккупации территориях СССР, а также за счет репатриированных из стран Восточной Европы и Германии (их мобилизация проходила главным образом после окончания войны).

В первые месяцы 1946 г. рабочие отряды и колонны из мобилизованных советских немцев расформированы, «Трудармия» прекратила существование. Все бывшие трудармейцы получили статус спецпоселенцев и были прикреплены к тем предприятиям, на которых они работали в составе трудовых колонн. Немцам разрешалось проживать на квартирах и в общежитиях, строить или покупать недвижимость, переводить к месту работы на постоянное жительство свои семьи.

Численность и размещение трудармейцев. По приблизительным подсчетам, в 1941–1945 гг. в рабочие колонны мобилизовано св. 316 тыс. советских немцев (без учета репатриированных). Из всех наркоматов, использовавших труд мобилизованных немцев, НКВД удерживал лидерство по численности трудармейцев на протяжении всей войны (см. табл. 1).

Таблица 1

Численность в НКВД и других наркоматах немцев, мобилизованных

в «Трудармию»

За пределами НКВД к началу 1944 г. мобилизован­ные были распределены в 22 наркоматах. Из них 84% сосредоточены в наркоматах угольной промыш­ленности (56,4 тыс. чел.); нефтяной промышленно­сти (29 тыс.); боеприпасов (8 тыс.); строительства свыше 7 тыс. чел.). Небольшие группы немцев тру­дились в наркоматах пищевой промышленности 106 чел.); стройматериалов (271); заготовок (35 чел.), и др.

В августе 1943 г. мобилизованные советские немцы работали на территории 14 областей, краев и рес­публик. По состоянию на 1 января 1944 г. больше все­го немцев использовалось на предприятиях Кеме­ровской (15,7 тыс. чел.), Молотовской (14,8 тыс.), Челябинской (13,9 тыс.), Куйбышевской (11,2 тыс.), Свердловской (11 тыс.), Тульской (9,6 ты с.), Москов­ской (7,1 тыс.), Чкаловской (4.7 тыс.) областей, Баш­кирской АССР (5,5 тыс. чел.).

К середине 1944 г. число областей, краев и республик, в которых дислоцировались рабочие колонны из мобилизованных советских немцев, достигло 27 (от Московской и Тульской областей на западе до Хабаровского и Приморского краев на востоке, от Архангельской области на севере до Таджикской ССР на юге).

По докладу начальника отдела спецпереселений НКВД полковника М.В. Кузнецова, к концу 1944 г. в рабочих колоннах находилось 53 тыс. женщин-немок. Из них у 6436 в местах их мобилизации оставались дети. По одному ребенку в возрасте до 12 лет имели 4304 женщины, по два – 1739, по три – 357, по четыре – 36 немок. К концу войны началась постепенная демобилизация из рабочих колонн многодетных немок.

В конце войны немцы составляли 9% от всего трудового потенциала НКВД: в апреле 1945 г. весь трудовой контингент НКВД составлял 1063,8 тыс. чел., из них 96,6 тыс. были немцы «Трудармии», 669,8 тыс. – заключенные и 297,4 тыс. – вольнонаемные. Доля мобилизованных советских немцев среди рабочей силы других наркоматов была так же невелика: в угледобывающей промышленности она составляла 6,6%, в нефтедобывающей – 10,7% (практически все женщины), в наркомате боеприпасов – 1,7%, в наркомате строительства – 1,5%, в наркомате лесной промышленности – 0,6%, еще меньше в других ведомствах. Таким образом, в общем трудовом потенциале страны советские немцы, мобилизованные в «Трудармию», составляли не­большую часть и не могли оказывать решающего влияния на выполнение соответствующими ведомствами своих производственных задач.

Режим содержания мобилизованных в «Трудармию». На объектах НКВД трудармейцы размещались отдельно от заключенных в специально созданных лагерных пунктах. Организационная структура отрядов при лагерях НКВД в общих чертах копировала структуру лагерных подразделений. Из немцев формировались рабочие отряды по производ­ственному принципу численностью 1,5–2 тыс. чел. Отряды подразделялись на колонны по 300–500 чел., колонны – на бригады по 35–100 чел. Во главе отря­дов стояли работники НКВД («чекисты-лагерники»), в колоннах бригадирами и мастерами назначались специалисты вольнонаемного состава. В порядке исключения бригадиром мог стать и немец, если он был соответствующим специалистом и не считался неблагонадежным. В каждый отряд назначался политрук для проведения политико-воспитательной работы. После мобилизации в «Трудармию» советские граждане продолжали оставаться членами ВКП(б) и комсомола, состояли на учете в местных производственных (лагерных, шахтных и т.п.) первичных партийных организациях; продолжался прием мобилизованных немцев в партию и комсомол. В 1942–1943 гг. на партийные и комсомольские собрания мобилизованных немцев, как правило, приводили и уводили под конвоем.

В наркоматах угольной, нефтяной промышленности и других т. н. гражданских наркоматах формировались рабочие (шахтные) отряды, участковые колонны, сменные отделения и бригады по производственному принципу. О системе управления трудармейцами в этих наркоматах можно получить представление на примере наркомата угольной промышленности. Каждый отряд обслуживал конкретную шахту, отряд возглавлял заведующий шах­той. Его заместитель (сотрудник НКВД) наблюдал за обеспечением режима труда и содержания рабочих колонн, распорядка дня, дисциплины на про­изводстве и в быту. На производстве мобилизованные немцы выполняли распоряжения главного инженера, начальника участка, мастера-десятника. В качестве начальников колонн, горных мастеров и бригадиров разрешалось использование немцев из числа «наиболее подготовленных и проверенных».

Приказы и инструкции НКВД, других ведомств устанавливали в рабочих отрядах и колоннах строгий воинский порядок. Жесткие требования предъ­являлись и к выполнению производственных норм и нарядов (выполнение строго в сроки и с надлежащим качеством). Инструкции требовали селить трудармейцев в казармах-бараках колоннами. Все колонны размещались в одном месте – «зоне» («местах расквартирования»), огороженной забором или колючей проволокой. По всему периметру «зоны» предписывалось круглосуточно выставлять посты военизированной охраны, блокпосты караульных собак и дозоры. Стрелкам охраны ставились задачи пресекать попытки побегов, осуществлять «местный розыск» и задержание дезертиров, не допускать общения немцев с местными жителями и заключенными. Маршруты передвижения и места работы мобилизованных также охранялись. К трудармейцам, нарушавшим режим охраны, разрешалось применение оружия.

Наиболее полно и последовательно требования инструкции по размещению и охране рабочих колонн из граждан СССР немецкой национальности осу­ществлялись на предприятиях и в лагерях НКВД. Руководство лагерей и строек состояло из работников лагерной администрации и имело большой опыт в осуществлении лагерного режима содержания заключенных. Более легкий режим содержания был установлен при предприятиях других нарко­матов, где инструкции часто нарушались: «зоны» отсутствовали, трудармейцы жили более свободно иногда даже на квартирах у местного населения В приказе наркомата угольной промышленности от 29 апреля 1943 г. отмечалось, что на большинстве шахт Кузбасса немцы ходили в сопровождении работников управления спецотряда только на работу, обратно возвращались без сопровождения и охраны, прием и передача трудармейцев под расписку не производились. Схожая ситуация имела место и в некоторых других гражданских наркоматах.

Тщательный осмотр всех помещений лагеря, где содержались мобилизованные немцы, проверка их личных вещей первоначально производились не реже двух раз в месяц, с октября 1942 г. – один раз в месяц. Запрещалось хранить холодное и огнестрельное оружие, все виды алкогольных напитков, наркотические вещества, игральные карты, удостоверяющие личность документы, любые виды географических карт, бинокли, компасы, фото- и радиоаппаратуру. Виновные в хранении запрещенных предметов привлекались к ответственности, с октября 1942 г. карались также дневальные и командиры подразделений, в помещении которых обнаруживали такие вещи.

Дисциплинарные взыскания накладывались за следующие проступки: нарушение правил внутреннего распорядка и дисциплины, невыполнение распоряжений администрации и инженерно-технических работников, невыполнение производственных норм и заданий по вине рабочего, нарушение правил безопасности, порча инвентаря и имущества За незначительные проступки объявляли личный выговор, предупреждение, выговор перед строем в приказе, взыскивали денежный штраф, осуществляли перевод на более тяжелую работу на срок до 1 месяца, подвергали аресту. В лагерях НКВД арест подразделялся на простой (до 20 суток) и на строгий (до 10 суток), при котором арестованный содержался в одиночной камере без вывода на работы, получал горячую пищу через день, выводился на прогулку один раз в день на 30 минут под охраной. Наиболее «злостные» нарушители направлялись в штрафные шахты и штрафные колонны на срок до трех месяцев или подлежали уголовной ответственности, вплоть до применения высшей меры наказания (приказ наркома внутренних дел № 008: от 12 января 1942).

В конце 1943 – начале 1944 г. режим содержания мобилизованных был смягчен на предприятиях наркоматов угольной промышленности, целлюлоз­но-бумажной промышленности, черной металлургии и строительства. Приказы и инструкции этих наркоматов предписали снять с «зон» вооруженную охрану и заменить ее вахтерскими постами на контрольно-пропускных пунктах и подвижными постами на внутренней территории, которые должны были состоять из комсомольцев и членов ВКП(б) из числа мобилизованных. Вывод на работу стал осуществляться без охраны под ко­мандой начальника колонны или бригадира. Начальники колонн получили право предоставлять трудармейцам в свободное от работы время отпуск из «зоны» по увольнительным запискам с обязательным возвращением к 22 час. 00 мин. На территории «зоны» была разрешена организация крытых ларьков для продажи молочных и овощных продуктов местным гражданским населением, которое допускалось на территорию лагеря по пропускам, выдаваемым дежурным по «зоне». Рабочим разрешалось свободное передвижение внутри территории, получение и отправление всех видов корреспонденции, получение продовольственных и вещевых посылок, пользование книгами, газетами и журналами, игры в шашки, шахматы, домино и бильярд, занятие физкультурой и спортом, художественной самодеятельностью.

Характер трудовой деятельности и условия труда в «Трудармии». В структуре НКВД основная масса мобилизованных немцев использовалась на строительстве промышленных объектов и на лесоразработках, где они составляли, соответственно, пятую и седьмую части от общей численности трудового контингента этих отраслей (см. табл. 2).

Рабочие колонны из немцев трудились на строительстве бакальских металлургического и коксохимического заводов, а также на создании рудной базы этих предприятий, принимали участие в строительстве новотагильских металлургического и коксохимического заводов, завода № 166 в Омске, Алтайского бромного завода, Богословского алюминиевого завода, Молотовского судостроительного завода и др., возводили плотины гидроэлектростанций Понышской на р. Чусовая, Широковской на р. Косьва, Вилухинской на р. Усьва, а также многие другие объекты народного хозяйства.

Таблица 2

Распределение трудармейцев по главным управлениям НКВД

(по состоянию на 1 января 1945)

Мобилизованные немцы, так же как и заключенные, подразделялись на следующие трудовые группы (об их численности и соотношении см. табл. 3): «А» – наиболее трудоспособные люди, использовав­шиеся на основных производственных и строительных работах; «Б» – обслуживающий персонал; «В» – освобожденные от работы амбулаторные и стационарные больные, команды слабосильных, беременные женщины и инвалиды; «Г» – вновь прибывшие и убывавшие, находившиеся под следствием и в штрафных подразделениях без вывода на работу, отказчики от работы, а также люди, не имевшие одежды и обуви.

Таблица 3

Трудовые группы немцев, работавших в НКВД

(средние показатели за 1943)

Наличие значительного числа трудармейцев, не работавших по состоянию здоровья, объясняется, главным образом, плохим питанием, тяжелыми условиями труда, продолжительным рабочим днем (зачастую свыше 12 часов), неблагоприятными погодными условиями, недостатком зимней одежды и отсутствием мест обогрева. Большинство лагерей НКВД находилось в местностях с суровым климатом, и небольшое количество невыходов на работу по причине плохих погодных условий означало, что лагерное начальство приносило здоровье трудармейцев в жертву плановым производственным заданиям

Самым тяжелым периодом для мобилизованных в трудовые колонны немцев была зима 1942/1943 гг., на которую пришлись самый строгий режим содержания, перебои с питанием и обеспечением обмундированием, теплой одеждой и обувью, неустроенность жизни и быта труд армейцев. Затем наблюдалась тенденция к улучшению их физического состояния (см. табл. 4).

Таблица 4

Динамика трудопотерь на объектах НКВД

Большинство призванных в рабочие колонны советских немцев было крестьянами, не обладавшими специальностями и квалификацией рабочих, в этом была одна из главных причин невыполнения многими трудармейцами норм выработки. Так, на Актюбинском комбинате НКВД основная масса трудармейцев состояла из бывших колхозников южных районов Украины, не имевших представления о работе в горнорудном производстве. Поэтому в 4-м квартале 1942 г. средний процент выполнения производственных норм из месяца в месяц снижался, и лишь с января 1943 г. наметился рост производительности труда. Этому способствовало приобретение производственных навыков и улучшение питания. При лагере действовали курсы по подготовке квалифицированных кадров без отрыва от производства, на которых ежемесячно обучалось около 140 чел. по специальностям экскаваторщиков, водителей, водопроводчиков, печников и др. В Вятском лагере НКВД мобилизованные немцы использовались на лесозаготовительных, лесоукладочных и лесопогрузочных работах. Не имея навыков работы, они не могли выполнять производственные нормы, поэтому бригады трудармейцев находились на работе по 20 и более часов в сутки. В результате группа «В» в Вятлаге, составлявшая 23% трудармейцев в марте 1942 г., к декабрю того же года достигла 40,3%. Вместе с тем квалифицированные рабочие и специалисты из числа трудармейцев ис­пользовались не всегда по назначению. На 1 января 1944 г. из 111,9 тыс. мобилизованных немцев, трудившихся в лагерях и на стройках, только 33,1 тыс. чел. (29%) являлись квалифицированными специалистами, из них 28% находились на общих работах, в т. ч. среди механизаторов сельского хозяйства (трактористов, комбайнеров, шоферов) – 68,7%, техников – 21,8%, медицинских работников – 14,2, электриков и специалистов радио и связи – 11,6%, инженеров – 9,2%.

В большинстве рабочих колонн нормы выработки выполнялись и перевыполнялись. Например, за 2-й квартал 1943 г. выработка норм трудармейцами составила: на строительстве Богословского алюминиевого завода – 125,7%; в Соликамбумстрое НКВД – 115%; в Умальтлаге – 132%. За 3-й квартал того же года трудармейцы Востураллага НКВД выполнив нормы заготовки леса на 120%, вывоза леса – на 118% Рабочие колонны Интинского лагеря НКВД за этот же квартал выполнили норму на 135%.

Специфический характер имели условия труда на предприятиях наркомата угольной промышленности. На них продолжительность рабочего дня и количество выходных дней мобилизованных немцев были установлены на общем основании с вольнонаемными. Инструкция наркомата требовал проводить обязательное техническое обучение рабочих, горных мастеров, десятников и бригадиров из числа мобилизованных немцев не менее 4 часов в неделю. Ввиду отсутствия у немцев навыков работы в шахтах полная норма выработки была дана только на третий месяц их работы, в первый месяц она составляла 40% от норм, установленных для вольнонаемных, во второй месяц – 80%.

Производительность труда мобилизованных немцев 6ыла большей, чем у заключенных, работавших в тех же условиях. Так, на Челябметаллургстрое не выполняли норму 5,6% заключенных и 3,7% трудармейцев. На 200% выполняли норму 17% заключенных и 24,5% трудармейцев. На 300% никто заключенных не выполнял норму, а из трудармейцев с такими показателями работали 0,3%.

В 1943 г. нарком угольной промышленности издал приказ, в котором потребовал не позднее 1 августа сосредоточить всех мобилизованных немцев на специально выделенных для этого шахтах и стройках, которые должны были полностью укомплектовываться трудармейцами во главе с вольнонаемными руководителями и инженерно-техническим персоналом. Первые «спецучастки» из мобилизованных немцев созданы на шахтах трестов «Ленинуголь», «Молотовуголь». Они успешно справлялись с новыми заданиями. К апрелю 1944 г. концентрация немцев на отдельных шахтах не была завершена.

Значительная часть допущенных к подземным работам трудармейцев специального обучения («техминимума») не проходила. Отсутствие знаний по специальности и технике безопасности приводило к несчастным случаям и травмам. По тресту «Кагановичуголь» за март 1944 г. зарегистрирована потеря – 5 человекодней из-за травм, полученных на производстве. На шахте им. Сталина комбината «Кузбассуголь» за 1-й квартал 1944 г. произошло 27 несчастных случаев, из них 3 со смертельными исходами, 7 – с тяжелыми травмами, приведшими к инвалидности, и 17 – с травмами средней тяжести. На шахте «Вожжаевка» треста «Куйбышевуголь» 16 февраля 1944 г. произошел взрыв, в результате которого пгибло 80 чел., в т. ч. 13 немцев, один трудармеец пропал без вести. По мнению руководства шахты, причинами аварии стали несоблюдение правил безопасности некоторыми рабочими, захламленность проходов, несвоевременное перекрытие печей, непроведение разбора причин предыдущих происшествий, текучесть кадров, нарушения трудовой дисциплины. Как постоянно отмечалось в документах руководителей шахт, комбинатов, трестов, несмотря на недостатки в организации труда и слабые навыки работы на шахте, большинство трудармейцев работало добросовестно, добиваясь высоких результатов. Так, по тресту «Анжероуголь» выполнение норм труд армейцами характеризовалось следующими средними показателями: забойщики – 134%, навалоотбойщики – 144%, установщики – 182%, лесодоставщики – 208%. На предприятиях наркомугля имело место широкое использование на шахтах подростков-немцев, мобилизованных осенью 1942 (например, на шахте «Северная» треста «Кемеровуголь» в рабочей колонне, насчитывавшей 107 чел., работал 31 подросток 14–16 лет). На большинстве шахт наркомата угольной промышленности требование инструкции о предоставлении трудармейцам не менее трех выходных дней в месяц не соблюдалось. Руководство предприятий требовало, чтобы каждый мобилизованный давал «новогоднюю клятву товарищу Сталину» – увеличить угледобычу за счет выходных дней.

В наркомате нефтяной промышленности рабочие колонны из мобилизованных немцев использовались, главным образом, на строительстве дорог, нефтепроводов, в карьерах, на лесозаготовках, лесовывозе, расчистке дорог и т. п.

В наркомате боеприпасов немцы работали на вспомогательных производствах и в подсобных хозяйствах предприятий, их не допускали к работе в основных цехах. Ограниченный характер трудового использования немцев имел место и в других наркоматах.

Условия жизни трудармейцев были чрезвычайно тяжелыми. Жилищные условия характеризовались теснотой, использованием малоприспособленных или вовсе негодных для проживания помещений. Рабочие колонны при лагерях НКВД размещались, как правило, в бывших лагерных пунктах, а зачастую – в наспех вырытых бараках-землянках. Внутри бараков для сна оборудовались двух- и даже трехъярусные деревянные нары, которые не могли обеспечить нормальный отдых из-за большой скученности людей, проживавших в одном помещении. На одного человека, как правило, приходилось чуть больше 1 кв. метра полезной площади. В гражданских наркоматах имели место случаи проживания трудармейцев на частных квар­тирах.

Однако в течение 1943 г. всех мобилизованных немцев переселили в бараки, наподобие бараков в рабочих колоннах НКВД. С 1944 г. жилищные условия трудармейцев стали улучшаться, главным образом, благодаря их собственному труду: они строили бани, прачечные, столовые, помещения для жилья. Но при этом продолжали иметь место факты пренебрежительного отношения администрации лагерей, строек, предприятий к элементарным ус­ловиям жизни мобилизованных. Жилищные трудности мобилизованных усугублялись недостатком постельных принадлежностей, плохим снабжени­ем теплыми вещами, обмундированием и спецодеждой. Так, в Волжском лагере НКВД одеяла имелись только у 70%, наволочки и простыни – у 80% трудармейцев. В Интинском исправительно-трудовом лагере на 142 трудармейца имелось всего 10 простыней. На ряде предприятий трестов «Кузбассуголь» и «Кемеровуголь» из-за отсутствия соломы, которой набивались матрасы, мобилизованные спали прямо на голых нарах. Весной 1945 г. на марганцевом руднике «Полуночное» в Свердловской обл. из 2534 трудармейцев полностью одетых было всего 797 чел., не имели чего-либо из одежды 990 чел., не имели обуви 537 чел., вообще не имели ни одежды, ни обуви 84 чел.

Снабжение мобилизованных немцев продовольствием, как правило, было недостаточным. Особенно острая нехватка продовольствия отмечалась зимой 1942/1943 гг., когда и вся страна испытывала серьезные продовольственные трудности. В исправительно-трудовых лагерях НКВД 25 октября 1942 г. «в целях экономии расходования продуктов и хлеба» была запрещена выдача мобилизованным немцам хлеба более чем 800 г в сутки на человека (независимо от степени выполнения производственного задания), снижены нормы обеспечения и по другим продуктам: рыбы – до 50 г, мяса – до 20 г, жира – до 10 г, овощей и картофеля – до 400 г в сутки. Эти нормы питания, однако, практически никогда полностью не доводились до рабочих по различным причинам (от отсутствия продовольствия до злоупотребления должностных лиц). В зависимости от выполнения планового задания нормы питания разделялись на три вида («котла»). Норма № 1 (пониженная) предназначалась для не выполнявших производственные задания. Норму № 2 (нормальную) получали те, кто выполнял эти задания на 100–150%. По норме № 3 (повышенной) питались те, кто перевыполнял производственные задания более чем на 150%. Норма № 1 была ниже нормы № 3 по картофелю и овощам в 2 раза, по мясу и рыбе – более чем в 2 раза, по крупе и макаронам – в 3 раза.

Питаясь по первой норме, человек находился на грани истощения. Прием пищи трудармейцами осуществлялся в помещениях, большей частью не подходивших для столовых: они обладали малой пропускной способностью, в них не хватало посуды. К примеру, на шахтах «Северная» и «Южная» комбината «Кемеровуголь» трудармейцы стояли за своей порцией пищи в очереди по 3 часа из-за нехватки столов (всего 8) и мисок (их было 12 в столовой шахты «Северная» и 8 в столовой шахты «Южная»). О плохом снабжении мобилизованных свидетельствует директива заместителя наркома внутренних дел от 7 апреля 1943 г., в которой он отметил факт массового ухудшения физического состояния «спецконтингента» лагерей и строек НКВД, а в качестве одной из мер к «оздоровлению» приказал «организовать сбор щавеля, крапивы, других дикорастущих, могущих быть немедленно использованными в качестве заменителей овощей». Сбором травы предписывалось заниматься ослабленным и инвалидам.

Отсутствие полных статистических данных затрудняет точное определение числа трудармейцев, умерших от голода, холода, болезней и тяжелых условий труда, но и отрывочные сведения позволяют сделать заключение о довольно значительном уровне смертности (см. табл. 5).

Таблица 5

Число трудармейцев, умерших в 1942-44 гг.

Основные виды заболеваний, которые приводили к смертельным исходам: пеллагра, сильное истощение, болезни сердца и туберкулез.

В отдельных рабочих колоннах на объектах НКВД смертность в 1942 г. значительно превышала среднюю по наркомату: в Севжелдорлаге она со­ставила 20,8%, в Соликамлаге НКВД – 19%; в Тавдинлаге НКВД – 17,9%, в Богословлаге НКВД – 17,2%. Наименьшая смертность была в Волжлаге НКВД – 1,1%, Краслаге НКВД – 1,2%, Востураллаге НКВД и Умальтлаге НКВД – по 1,6%.

На некоторых предприятиях действовали интернаты для немецких детей. В одном из таких интернатов при заводе № 65 наркомата боеприпасов проживало 114 детей в возрасте от 3 до 5 лет. У них отсутствовала зимняя одежда и обувь, и потому они были лишены возможности гулять и почти все имели признаки рахита. Заболевшие инфекционными болезнями находились вместе со здоровыми детьми из-за отсутствия изолятора. В столовой интерната имелось только три кружки, чай дети пили из тарелок.

Секретным приказом наркома угольной промышленности № 305 от 23 июля 1945 г. всем работавшим на предприятиях наркомата рабочим-трудармейцам (за исключением рабочих в Московской, Тульской и Ленинградской областях) было разрешено вызвать семьи.

Отношение к трудармейцам руководства объектов, на которых они работали, было различным: от доброжелательного до жестокого. Последнее неоднократно отмечалось в ведомственных приказах. Так, в приказе по комбинату «Кузбассуголь» от 5 февраля 1944 г. указывалось, что некоторые заведующие шахтами и начальники участков допускают «хулигански грубое отношение к немцам вплоть до нанесения всевозможного рода оскорблений и даже избиений». Начальник одной из шахт комбината «Кемеровуголь», проводя общее собрание рабочих шахты 23 января 1944 г., на котором присутствовали и мобилизованные немцы, в своем выступлении называл рабочих-немцев «врагами народа» и заявлял, что их нужно заставлять работать и без наличия у них спецодежды.

Многие руководители, вольнонаемные рабочие, большинство местного населения относились к мобилизованным немцам доброжелательно, нередко помогали им, делясь хлебом и другими продуктами. Многие бывшие мобилизованные с признательностью вспоминают генерал-майора М.М. Царевского, который в начале 1943 г. был назначен начальником Тагилстроя НКВД и спас от голода и истощения уцелевших после трудной зимы 1942/1943 гг. мобилизованных немцев. Директора заводов и начальники строек охотно брали на работу на свои предприятия специалистов из рабочих колонн. В годы войны создано немало смешанных семей, в которых один из супругов был немец.

При этом отношение к немцам со стороны местного населения контролировалось органами НКВД. Тех, кто помогал мобилизованным, вызывали в парткомы и органы НКВД, где объясняли, что они связываются с врагами народа. Сильное давление оказывалось на мужчин и женщин любой национальности, вступавших в брак с немцем или немкой. Для них затруднялось или делалось невозможным движение по служебной лестнице.

Патриотическая деятельность мобилизованных. Многие мобилизованные в «Трудармию» люди, особенно из числа коммунистов и комсомольцев, остро переживали фактическое отожествление советских немцев с немцами Германии, обвинения в пособничестве агрессору и лишение возможности защищать родину с оружием в руках. Своим поведением и активным трудом эти люди пытались убедить представителей власти в своей лояльности, надеясь на скорое восстановление спра­ведливости.

По инициативе партийно-комсомольского актива проводился сбор средств в помощь Красной Армии. Работавшие на строительстве Богословского алюминиевого завода трудармейцы из своей скудной дневной нормы отказывались к каждому празднику брать по 200 г хлеба, чтобы потом из качественной муки испечь и отправить на фронт печенье в подарок бойцам. Там же рабочими-немцами собрано св. 2 млн руб. для Красной Армии. В знак признательности И. В. Сталин направил трудармейцам Богословстроя телеграмму, в которой передал свой «братский привет» и благодарность. Немало немцев на протяжении всех лет работы в «Трудармии» являлись передовиками производства и участвовали в стахановском движении. Только в тресте «Кемеровуголь» по результатам социалистического соревнования среди трудармейцев в марте 1944 г. имелось 60 стахановцев и 167 ударников. Неоднократно отмечались случаи присвоения трудармейцам звания «Лучший по профессии».

Правонарушения. Наряду с патриотическим настроем мобилизованных широкий размах имело бегство (дезертирство) трудармейцев из своих ра­бочих колонн. В 1942 г. из лагерей и со строек НКВД совершено 160 групповых побегов, 462 человека не были пойманы. Однако большую часть беглецов задерживали и возвращали в лагеря, передавая их дела на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР. Как правило, оно приговаривало бежавших к высшей мере наказания. Немцы серьезно готови­лись к побегам и при необходимости были готовы оказать сопротивление: при обысках в массовом порядке у мобилизованных изымались ножи, кин­жалы, отточки, топоры, ломы и тому подобные предметы, а в одном из лагерей НКВД у трудармейца был обнаружен пистолет системы «Наган» с семью патронами к нему. Находили также карты, компасы, бинокли и др. Масштаб дезертирства зависел от условий труда и жизни трудармейцев. С предприятий наркомата боеприпасов в 1943 г. дезертировал едва ли не каждый четвертый трудармеец. Из его комбината № 179 (Новосибирская обл.), несмотря на постоянно производившуюся охрану рабочего отряда, за 1943 г. бежал 931 человек – более половины числа немцев, трудившихся на комбинате. Аналогичная ситуация имела место на заводах № 65 и 556, где инспекция наркомата боеприпасов отмечала «совершенно неудовлетворительные бы­товые условия и плохую организацию трудового использования». В то же время на заводах № 62, 63, 68, 76, 260, при сносных условиях жизни трудармейцев, дезертирство отсутствовало. Большому количеству побегов способствовало то, что руководители предприятий, колхозов и машинно-тракторных станций принимали дезертиров на работу, не требуя у них документов.

Другими правонарушениями, за совершение которых мобилизованные немцы чаще всего привлекались к ответственности, были «контрреволюци­онные преступления», «контрреволюционный саботаж» (под которым подразумевались отказ от работы, членовредительство, сознательное доведение себя до истощения), хищения. Например, в 4-м квартале 1942 г. в Вятлаге за «контрреволюционные преступления» осуждены 35 чел., «контрреволюционный саботаж» 32 и за хищения 13 чел. (всего к уголовной ответственности привлечен 121 чел.).

Органы НКВД формировали широкую агентурно-осведомительскую сеть в среде мобилизованных. С ее помощью НКВД сфабриковал ряд дел о под­польных вооруженных организациях немцев, готовивших побег для последующего перехода на сторону германских войск. «Повстанческие» и «диверсионные» группы из трудармейцев «ликвидированы» в Волжлаге, Вятлаге, Ивдельлаге, Тагиллаге, на других объектах НКВД, а также на ряде шахт и предприятий гражданских наркоматов. К уголовной ответственности привлекались бывшие фронтовики, которые рассказывали о положении на фронтах в начальный период войны. Так, летом 1942 г. рабочий отряда Челябметаллургстроя НКВД Кремер был обвинен в распространении ложных сведений о ходе войны и в саботаже, он осужден к высшей мере наказания за то, что рассказывал своим товарищам о кровопролитных боях и больших потерях при отступлении нашей армии летом 1941 г.