АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ КАМПАНИЯ В АССР НЕМЦЕВ ПОВОЛЖЬЯ (конец 1920-х – начало 1940-х гг.), проводилась советским государством и являлась составной частью общего агрессивного наступления на религию и церковь в СССР в период «строительства и укрепления социализма», призванного идеологически закрепить формирование нового государственного и общественного строя. Религия являлась главным идеологическим оппонентом атеистической коммунистической доктрины и в новом обществе места для нее не предполагалось.

С приходом к власти большевики по-разному строили свои отношения с существующими в государстве церквами, конфессиями, сектами (см. Антирелигиозные кампании). Например, большевики пытались обеспечить лояльность мусульман, отношение государства к лютеранам, баптистам, евангелистам, адвентистами седьмого дня первоначально также было достаточно толерантным. В отношении католиков антирелигиозная политика также не отличалась резкой агрессией и жестокими мерами, т.к. еще не твердо стоявшее на ногах Советское руководство не хотело портить отношения с самой влиятельной и могущественной конфессией мира и ее руководством в лице Папы в Ватикане.

Ситуация изменилась в 1929 г., с переходом советского руководства к «развернутому наступлению социализма по всему фронту». Выход в свет Циркулярного письма ЦК ВКП (б) «О мерах по усилению антирелигиозной работы» (автор Л.М. Каганович), «Постановления о религиозных объединениях», создание постоянной комиссии по вопросам культов, переход к воинствующему безбожию после второго съезда безбожников – эти и другие события, ознаменовавшие 1929 г., стали фундаментом антирелигиозной кампании. Поход на религию и церковь начался в 1929 г. одновременно с коллективизацией и в непосредственной связи с ней. С этого времени власть уже не делала каких-либо исключений для отдельных конфессиональных общностей, как это было ранее, она стала проводить политику, направленную на полное уничтожение всех религий и церквей.

Главным противником советского руководства в стране, в силу численности верующих и своего влияния на население была Русская православная церковь. Против нее был направлен главный удар. Однако в Саратовском Поволжье, и в АССР немцев Поволжья в частности, существенный процент населения (около четверти) составляли национальные меньшинства. Второе место по численности в регионе занимали немцы, в Республике немцев Поволжья они составляли свыше 60% населения. Немцы и другие нацменьшинства региона отличались своим конфессиональным многообразием. Здесь были старообрядцы, мусульмане, иудеи, но их численно заметно превосходили представители западнохристианских церквей, деноминаций и сект (католики, лютеране, меннониты, баптисты, бетбрудеры, танцбрудеры, и др.). Подавляющее большинство западных христиан проживало в Республике немцев Поволжья. Однако и на остальной территории Саратовского Поволжья их численность измерялась десятками тысяч. Религиозное многообразие населения региона вызвало определенную специфику проведения атеистического наступления властей.

В антирелигиозной кампании в АССР НП прослеживаются две составляющие:

1) Административно-организационная деятельность представителей власти в центре, в регионах и на местах (как в рамках существовавших в то время нормативно-правовых актов, так и за их пределами), направленная на ликвидацию материальной основы функционирования церквей (отъем культовых зданий и другого имущества, удушение налогами и иными поборами, искусственные ограничения в регистрации и деятельности религиозных общин, разрушение религиозного образования, изгнание, арест и репрессии в отношении священнослужителей и активных верующих);

2) Деятельность представителей власти различных уровней по сбору информации о состоянии религиозных общин, по контролю за «антисоветской» деятельностью их членов, особенно руководителей и активных верующих, по организации и проведению антирелигиозной пропаганды и агитации силами региональных и местных организаций ВКП(б), ВЛКСМ, Союза воинствующих безбожников (СВБ).

СВБ стал крупнейшим реализатором агитационно-пропагандистской составляющей антирелигиозной кампании. Его представители занимались агитацией верующих и собирали подписные листы трудящихся за закрытие храмов и молельных домов. Однако, в отчете Саратовского краевого СВБ перед Центральным советом (ЦС) СВБ СССР за период с 1 февраля по 1 декабря 1934 г. констатировалось, что работа в школах развернута слабо, в особенности в Немреспублике, где сильно влияние духовенства на молодежь, проводятся конфирмации. Религиозность сохраняется среди рабочих и трудящихся.

Члены СВБ Саратовского Поволжья активно участвовали во всех идеологических мероприятиях власти, связанных с антирелигиозной борьбой, с пропагандой атеизма и в проводившихся агитационных кампаниях, внося в них свою специфику. В частности, они участвовали во всесоюзном сборе 2-х млн. рублей на строительство подводной лодки «Воинствующий безбожник» (1932–1933 гг.). Вклад «безбожников» АССР немцев Поволжья в этот проект составил 12 тыс. рублей.

Борьба с верующими нередко носила изощренный характер. В ней использовались даже такие, казалось бы далекие от религии, кампании, как сбор металлолома. В Республике немцев Поволжья эта кампания привела к разбору и изъятию церковных металлических оград, металлических памятников на кладбищах, снятию металлических крыш с церквей. Варварский случай произошел в крупном селе Гримм Бальцерского кантона. Работники Гриммской машинно-тракторной станции (МТС) под предлогом сбора ценного цветного металла изъяли из местной лютеранской церкви и уничтожили два церковных органа. На стройматериалы разбирались кирпичные ограды церквей и даже здания закрытых церквей.

В 1929–1931 гг. производились массовые аресты священнослужителей, в результате во многих селах Немреспублики патеров, пасторов и шульмейстеров уже не было. Религиозные группы и религиозные организации сел Бейдек, Бауэр, Шиллинг, Антон и многих других находились на «самообслуживании». Тем не менее, верующие продолжали исповедовать свою религию и проводить необходимые ритуалы и службы и пытались активно отстаивать свою церковь и веру.

Натиск на церковь и веру вызывал жесткий отпор верующих. Особенно яростно, широко и организованно оборонялись католики. Массовые выступления крестьян более чем в 30 католических селах правобережной части республики с протестами против огульной коллективизации, раскулачивания и закрытия церквей продолжались с 20 декабря 1929 г. по 15 января 1930 г. В селах Франкского и Каменского кантонов выступления приобрели наиболее острые формы: крестьяне освобождали арестованных, распускали колхозы, забирали назад собственное имущество, возвращали имущество раскулаченным крестьянам, восстанавливали нормальную работу церквей. В селе Мариенфельд такое выступление переросло в вооруженное восстание, свергнувшее советскую власть (см. Мариенфельдское восстание). С 26 декабря 1929 г. по 21 января 1930 г. жители села удерживали свою власть. Восстание было жестоко подавлено вооруженным отрядом ГПУ. Для подавления выступлений в других «мятежных» селах также была использована военная сила.

Лютеране в основном прибегали к мирным массовым публичным уличным собраниям и митингам, выражая свой протест. Однако жестокие и провокационные действия местных немецких коммунистов-активистов нередко заставляли и их применять насилие.

В 1929–1930 гг. в Немреспублике и за ее пределами широкую скандальную огласку получило «дело Кампгаузена». Это, пожалуй, самая яркая иллюстрация чрезмерного «рвения» в деле закрытия церквей и мероприятий коллективизации местной власти, с одной стороны, и реакции немецких верующих в ответ на притеснения со стороны властей – с другой.

Лоренц Кампгаузен – житель Марксштадта, местный партработник, преподаватель техникума, выполнял многочисленные функции Марксштадтских канткома партии и кантисполкома, являясь уполномоченным по перевыборам советов, по хлебозаготовкам, по закрытию церквей и др. Он же являлся руководителем Союза воинствующих безбожников Марксштадтского кантона.  Обладая значительной властью он в ходе хлебозаготовок постоянно и жестоко избивал граждан, не выполнявших нормы сдачи продовольствия; угрозами заставил патера села Обермонжу произнести с церковного амвона речь с призывом к населению принять активное участие в перевыборах совета, что патер и выполнил; ночью с двумя активистами явился к квартире шульмейстера того же села Обермонжу и, произведя предварительно в целях устрашения выстрел под его окнами, вызвал шульмейстера и предложил ему к 12-ти часам дня убраться из села, что перепуганный шульмейстер и выполнил; под угрозой расстрела, под дулом пистолета заставил патера и церковный совет марксштадтской католической церкви подписать заявление о передаче храма государству на «культурные нужды»; стал инициатором и организатором закрытия лютеранской церкви в Марксштадте – крупнейшей лютеранской церкви в Поволжье. Последний факт переполнил чашу терпения верующих. 5 июня 1930 г. тысячи людей вышли на улицы Марксштадта, чтобы продемонстрировать свое возмущение антицерковной политикой власти. По оценке бюро обкома ВКП(б) АССР НП это выступление носило ярко выраженный «антисоветский характер». Верующие штурмом взяли лютеранскую церковь, переоборудованную под дом культуры, и сорвали со стен портреты большевистских вождей. Позднее «организаторы» и активные участники штурма были репрессированы. Тогда же 5 июня в Марксштадте лишь чудом не произошел «антисоветский террористический акт»: жители города схватили Кампгаузена и другого партийного работника Кинаса, облили их керосином, пытаясь сжечь живьем. Однако разум все-таки восторжествовал.

За неоднократные фактически бандитские действия в отношении верующих и священнослужителей Л. Кампгаузен был осужден судом АССР НП. Верховный Суд РСФСР отменил этот и без того неоправданно мягкий приговор, недвусмысленно объяснив, что «стремление на все 100 процентов выполнить директивы партии и советской власти» важнее ряда «головотяпских поступков» Кампгаузена.

Форму защиты в виде контрпропаганды, контрагитации и создания организаций, альтернативных комсомолу и пионерии (например, «Христомол»), демонстрировали ряд деноминаций и сект (баптисты, молокане и др.)

Немногочисленной в АССР НП была меннонитская община, она компактно проживала в 10 селах примерно в 70 км юго-восточнее Энгельса – столицы АССР немцев Поволжья. Ее разрушение началось в ходе коллективизации, поскольку лишение собственности меннонитов уже было несовместимо с их религиозными принципами. В ходе раскулачивания в отдаленные районы СССР и за пределы места (Европейский Север, Урал, Сибирь, Казахстан и др.) было выслано свыше четверти меннонитских семей, еще значительная часть семей была выселена из меннонитских сел в «кулацкие поселки» в пределах Немреспублики. Таким образом, меннониты были рассеяны и существовать как единая общность уже не могли.

В немецких поселениях большую активность проявляли бетбрудеры (молящиеся братья) и танцбрудеры (танцующие братья). Эти западнохристианские секты также сопротивлялись антирелигиозной политике советской власти. Бетбрудеры были активны в Палласовке, Марксштадте, Каменке, Зельмане. После серьезных репрессий они, как и баптисты, ушли в подполье, однако их деятельность отслеживалась Управлением НКВД по АССР немцев Поволжья. Подпольные группы баптистов, бетбрудеров и танцбрудеров даже после их разгрома продолжали действовать в 7 из 22 кантонов АССР НП, в 15 селах. Баптистских групп было 7, групп бетбрудеров – 9, танцбрудеров – 4. В 5 селах действовали одновременно группы двух протестантских вероисповеданий.

2 августа 1937 г. ЦК ВКП(б) специальным решением постановил санкционировать изъятие «главарей сектантской немецкой группы бетбрудеров», а состав чекистов в Немреспублике заменить «не немцами». В результате реализации этого решения танцбрудеры, бетбрудеры, баптисты в Саратовском Поволжье были разгромлены окончательно (следов существования этих религиозных коллективов в местных архивах найти не удалось).

Активное и массовое сопротивление антирелигиозной кампании со стороны представителей западнохристианских конфессий заметно отличало их от менее бурной реакции на нее других религиозных конфессий и вызывало поэтому более суровые действия власти. Свою роль в репрессиях сыграл и внешнеполитический фактор.

С приходом в Германии к власти национал-социалистов все без исключения католические и протестантские религиозные организации в Саратовском Поволжье стали обвиняться в связи с фашистами и пособничестве фашизму. Этому способствовало еще и получение ими зарубежной благотворительной помощи в период голода, которую власть после 1933 г. называла «фашистской». Эта помощь дискредитировала советское руководство в глазах мирового сообщества, поскольку делало достоянием гласности тщательно скрывавшийся факт массового голода в СССР.

Только за один 1935 г. в Немреспублике органами НКВД было сфабриковано 14 дел, в которых фигурировало свыше 50 человек. Из этих дел 8 было о группах, возглавляемых церковнослужителями и шульмейстерами и 6 – «сектантскими проповедниками» (5 из которых бетбрудеры, 1 танцбрудер). Всех этих людей обвиняли в шпионаже, колхозном вредительстве, контрреволюционной деятельности.

Католические и лютеранские священнослужители имели высочайший авторитет у населения. Подотдел национальных меньшинств ЦК ВКП(б) не рекомендовал пропагандистам и агитаторам использовать в качестве формы антирелигиозной агитации и пропаганды дискуссии с пасторами и патерами, поскольку «диспуты с попами», фактически становятся «трибуной для попов и дают обратные результаты». По этой причине отношение к «попам» было особенно жестоким.

В АССР немцев Поволжья все западнохристианские церкви были официально ликвидированы к середине  1930-х гг. (католическая церковь – в 1935 г., лютеранская – в 1936–1937 гг.). Все священнослужители этих церквей и других деноминаций были арестованы и репрессированы. Некоторое время на территории немецкой автономии еще функционировало несколько православных церквей, но и они к 1941 г. были закрыты.

В 1937–1938 гг. в ходе «Немецкой операции» НКВД было арестовано 55 тыс. советских граждан, в основном немецкой национальности. Около половины арестованных было расстреляно. В АССР НП в те же годы было арестовано 6,7 тыс. человек, из них расстреляно – 3,6 тыс. Именно среди этих людей и оказалось большинство священнослужителей и активных верующих католической, лютеранской и других западнохристианских церквей.

К началу 1940-х гг. власти смогли на территории АССР немцев Поволжья приостановить легальную деятельность всех конфессий, однако подавить религиозную жизнь не удалось. Она приняла полулегальный и нелегальный характер, шли процессы ее трансформации. Фактически в Саратовском Поволжье сформировалось некое промежуточное, между религиозным и атеистическим, общество, в котором на фоне эмоциональной подавленности и эсхатологических настроений религия заменялась на создававшиеся в большом количестве новые религиозные мифы, быстро разраставшиеся суеверия, в большом количестве появились колдуны, знахари, гадалки. Возрождение языческих и архаических начал в религиозной культуре вызывались не только разгромом церкви, большую роль в этом случае играло крушение старых и отсутствие устойчивости новых социальных связей.

Простой народ, лишившись привычных возможностей удовлетворения своих духовных потребностей, приспосабливался к новым реалиям жизни и впитывал как губка всю мистику, которая была в любом случае привлекательнее, чем действительность. Однако, все же это было временное явление. В результате настойчивой и постоянной пропаганды и агитации, реальных успехов в строительстве нового общества, особенно в экономике и социально-культурной политике, на смену старой религии и суевериям приходило коммунистическое мировоззрение в его сталинском варианте, успех которого, особенно среди молодежи, в немалой степени объяснялся догматичностью и упрощенностью основных положений, что существенно сближало его с религией.