ПЕРВЫЙ ЕКАТЕРИНЕНШТАДТСКИЙ ПОЛК, коммунистический немецкий стрелковый (1918-1919 гг.), воинская часть Красной армии, сформированная из немцев Поволжья в декабре 1918 г. Первый командир полка Г. Фукс, военный комиссар И. Рееберг. Полк был отправлен на Южный фронт, прибыл под Харьков и вошел в состав 1-й Особой украинской бригады С. Текнеджанца. С 11 января 1919 г. бригада действовала на крайнем правом фланге оперативной группы войск донецкого направления И. Кожевникова, преобразованной 5 марта 1919 г. в 13-ю армию.

В январе-феврале 1919 г. немецкий полк участвовал в наступательных боях по освобождению Донбасса. В ходе боев были освобождены Славянок, Бахмут, Горловка, Иловайская. Однако в начале марта, после сильного контрудара оперативной группы деникинского генерала В. Май-Маевского, украинская бригада вместе со своими соседями по фронту вынуждена была отойти и закрепиться на рубеже 10 км юго-восточнее Горловки.

Прошедший период боевых действий был относительно благополучным для 1-го Екатериненштадского полка. Потери были незначительными. Обста­новка позволяла полку поддерживать связь с областью. В полк направлялись собранные по области материальные средства, деньги, выезжали агитаторы. Однако уже тогда отмечалась нехватка политработников в полку, плохое обеспечение красноармейцев обувью. На заседании 24 марта 1919 г. обком партии принял решение организовывать членам облисполкома и «активным коммунистам» периодические командировки в полк сроком на 3-4 недели для проведения политической работы.

Первые три недели марта на фронте было относительное затишье. В это время командование Красной армии разрабатывало новую операцию по окончательному освобождению Донбасса. Однако значение этого района понимали и белые. В начале марта А. Деникин усилил войска генерала В. Май-Маевского свежими силами. Командование Южного фронта суще­ственно недооценило боевую мощь группировки противника, поэтому большую часть прибывшего пополнения бросило в свой тыл на подавление восстания казаков в станицах Верхнего Дона.

Слабо подготовленное наступление 13-й армии началось 27 марта. 1-й Екатериненштадтский коммунистический немецкий полк оказался в полосе главного удара 13-й армии. По нему, как и соседним с ним полкам, был нанесен мощный ответный удар белых. Завязались изнурительные, кровопролитные бои, продолжавшиеся непрерывно в течение многих месяцев. 7 апреля белые силами 3-го Кубанского конного корпуса нанесли еще один удар по правому флангу 13-й армии, как раз туда, где находилась Особая украинская бригада. Им удалось прорвать фронт, и лишь огромными усилиями двух красных фронтов – Южного и Украинского – этот прорыв был ликвидирован. Однако общая обстановка в Донбассе складывалась не в пользу красных.

В монографии «Гражданская война в СССР» состояние Южного фронта в начале мая, после полуторамесячных непрерывных боев оценивалось так: «Силы войск Южного фронта начали таять. В некоторых соединениях 8-й, 9-й, 13-й армий выбыло из строя до 90% коммунистов, во многих полках насчитывалось всего 80-400 штыков. Присылаемые из внутренних округов пополнения не могли восполнить боевую убыль в людях, моральное состояние советских войск ослабевало...».

Всё сказанное в полной мере относилось и к немецкому полку. В докладе помощника командира полка Уткина, сделанного им прибывшим в полк членам облисполкома автономной области в середине апреля 1919 г. отмечалось: «...наши солдаты представляют собой хороший боевой материал, к несчастью, они не обучены военному делу, отсутствуют даже элементарнейшие понятия о современной военной технике. К тому же люди в течение почти целого месяца находятся в непрерывных боях, пройдя походным порядком около 400 верст в весеннюю распутицу.

Вначале люди шли бодро вперед, но не получив вовремя смены, полк настолько измотался и потерял такую убыль убитыми, ранеными, а главным образом больными, что личный состав полка сократился до одной трети, задача же оставалась полковая ‑ что в настоящее время полк уже не в состоянии продвинуться вперед, солдаты пали духом, чувствуя свою изолированность среди русских полков, вызванную печальной ошибкой со стороны высшего командного состава, заставившего наш полк разоружить один из батальонов 12 полка, отказавшийся идти в наступление. Печальный факт этот тем пагубнее, что вызвал национальный антагонизм между названными полками и желание реванша со стороны обезоруженного полка. Особенно же это ненормальное положение усугубляется тем, что полки эти оперируют на смежных участках».

К общим трудностям немецкого полка прибавилась про­блема национальной неприязни со стороны соседей. Сказанное помощником командира полка мы можем подтвердить и другими фактами. Вот лишь один из них, пожалуй, самый вопиющий, отмеченный в рапорте командира 2-го батальона Г. Руденко своему непосредственному начальнику — командиру 1-го Екатериненштадтского полка: «Доношу до Вашего сведения и прошу Вашего содействия о привлечении, к ответственности и предании суду тов. Брюхова, политического комиссара 12 полка за расстрел красноармейцев вверенного мне батальона (по личным его словам, которые он сказал в при­сутствии многих красноармейцев моего батальона, им было расстреляно 15 человек, а по наведенным справкам — два убито и один ранен)...»

Пробыв в полку свыше двух недель, члены облисполкома А. Эмих и И. Реймер смогли своими глазами убедиться в бедственном положении полка и порядках, царивших в бригаде. Вместе с тем было бы неправильно рисовать обстановку в полку только темными красками. Полк жил обычной жизнью боевой части того трудного времени. Значительную роль в сплочении полка играла его малочисленная, но очень активная организация РКП(б) – 23 коммуниста.

Сперва коммунисты рассмотрели 3 заявления о приеме в партию, затем избрали делегата на съезд коммунистических ячеек фронта (Пиннеккера). Обсудив состояние полка, приняли резолюцию о необходимости его отвода, ввиду бедственного положения, в резерв, пополнения личным составом, командирами. Всё время нахождения в резерве – использовать для активного военного обучения и политического воспитания красноармейцев. Для доведения своего решения до реввоенсовета 13-й армии избрали делегацию в составе Шпетера и Шпренгера.

В отношении действий политкома 12-го полка Брюхова приняли решение поручить полковому трибуналу подготовить все необходимые материалы и направить их в соответствующие инстанции. Так же было постановлено представить к награде за героизм в бою товарищей Глокка и Миллера, написать об их подвиге статью в газеты «Правда» и «Нахрихтен».

Отдельно рассмотрен вопрос «О бездействии политкома полка тов. Рееберга». Комиссару был предъявлен ряд обвинений, в частности, в слабой работе по политическому воспитанию красноармейцев и попустительстве «провокаторам», в трусости, выразившейся в том, что во время атак И. Рееберг находился не в цепи атакующих, а следовал за ней в бронемашине, в том, что «издавая приказ об очистке всех частей полка от женщин, свою жену держал в полевом штабе». Постановили: «Действия политкома полка тов. Рееберга со дня выступления на фронт считать неправильными, но партия надеется, что в будущем тов. Рееберг свою служебную тактику изменит в лучшую сторону».

В первой половине мая накал боев спал, и 1-й Екатериненштадтский полк получил небольшую передышку.

19 мая 3-й Кубанский конный корпус генерала А. Шкуро, поддержанный бронепоездами, в районе станции Ларино нанес сильный удар по бригаде Н. Махно, которая занимала боевые позиции справа от Особой украинской бригады. Два полка махновцев разбежались и тем самым оголили правый фланг 13-й армии. Получив свободу маневра, противник на следующий день обрушил несколько мощных ударов по 13-й армии, в том числе и по немецкому полку. При этом деникинцы впервые применили танки, а также бронеавтомо­били и бронепоезда. Советские войска вынуждены были отступить на рубеж Очеретино, Ясиновская, Криничная.

27 мая противник нанес новый удар и к 31 мая создал угрозу окружения 13-й армии. Она, как и другие соединения Южного фронта, оказалась в крайне тяжелом положении, потеряв в сражениях с 15 мая по 1 июня более по­ловины своего состава. Войска Деникина прочно захватили инициативу. Обескровленные соединения и части 13-й армии и среди них сильно поредев­ший 1-й Екатериненштадтский полк с упорными боями стали отходить на северо-запад.

12 июня Главное командование Красной Армии, оценив обстановку, отдало директиву командующему Южным фронтом о переходе войск к обороне. В течение июня, июля и первой половины августа войска 13-й армии, с трудом сдерживая ожесточенный натиск Добровольческой армии белых, с тяжелыми боями отошли из Донбасса в район Курска.

В самом конце июня впервые за все время боев с января 1919 г. остатки Особой украинской бригады, и в ее составе немецкий полк, были выведены в резерв на переформирование.

28 июня состоялось очередное собрание пар­тийной ячейки полка. На нем был заслушан вопрос о состоянии полка. Отме­чалось, что «упадок настроения полка объясняется отсутствием связи с Роди­ной и отсутствием газет, что способствует распространению ложных слухов среди товарищей красноармейцев». Собрание отметило в качестве основной причины отступления красных войск – необученность и недисциплинированность красноармейцев, слабый воинский порядок, наличие в рядах Красной Армии большого числа партизанских формирований. «Не имеющие понятия о революционном долге и дисциплине, они занимались сплошь да рядом обирательством мирного населения, восстанавливая последнее против нас, и развращающе действовали на рядом стоящие регулярные войска, которые разлагались и превращались в такую же банду. Примером такого явления может служить Махно...». Недисциплинированность порождала массовое дезертирство, борьба с которым велась очень слабо. Одной из причин отступления партячейка Екатериненштадтского полка считала слабое политико-моральное состояние красноармейцев.

В период кратковременного отдыха немецкого полка его посетил Председатель Реввоенсовета Л. Троцкий, совершавший инспектирование 13-й армии. Он похвалил полк и вручил ему красное знамя. В связи с пере­формированием частей 13-й армии 2 июля полк был переименован в 75-й Ека- териненштадтский немецкий коммунистический стрелковый полк и вошел в состав 2-й бригады 9-й стрелковой дивизии.

После непродолжительного затишья вновь начались тяжелые оборони­тельные бои, в которых полк понес большие потери. Так, 12 июля погибло 58 бойцов, 19 июля – 80, 21 июля – 220 солдат и командиров.

Огромные потери, которые нес полк, уже невозможно было восполнить контингентами из автономной области, тем более, что поступали они в полк все реже, так как из-за сложной обстановки на фронте чаще всего перехва­тывались в пути следования и назначались в другие части и соединения. Полк же пополнялся личным составом на общих основаниях. Поэтому количество красноармейцев-немцев в полку неуклонно сокращалось. Кроме того, постоянно ощущалась острая нехватка подготовленных командиров и политработников. Все чаще на эти должности приходилось ставить людей, не знавших немецкого языка.

75-му Екатериненштадтскому полку довелось участвовать в контрнаступлении Южного фронта (14 августа – 15 сентября), которое в целом провалилось, однако позволило задержать продвижение войск генерала А. Деникина на Москву. Отбросив к середине сентября советские войска на исходные перед наступлением позиции, Добровольческая армия продолжала развивать достигнутый успех. Утомленные и обескровленные предыдущими боями части Красной Армии (и среди них 75-й полк) отходили на север под натиском превосходивших сил противника. 20 сентября деникинцы овладели Курском, 13 октября – Орлом, создав прямую угрозу Москве. В боях под Орлом 9-й, 55-й и сводной дивизиям 13-й армии было нанесено настолько тяжелое поражение, что они практически перестали существовать. В Екатериненштадтском полку осталось в живых всего около 100 бойцов.

Распоряжением командующего 13-й армии А. Геккера остатки трех дивизий были сведены в 9-ю стрелковую дивизию, при этом ряд полков, в том числе и немецкий полк, был расфор­мирован. Оставшиеся поволжские немцы в составе ряда полков 3 и 9 дивизий 13-й армии в дальнейшем участвовали в наступательных боях, дошли к январю 1920 г. до Азовского моря.

Официально приказ о расформировании полка был подписан 10 марта 1920 г.